Рок. И посох в песках оружие - Юрий Швец

Сапфон, молча, поднял шлем своего товарища. Внешних повреждений шлем не имел. Не было и подтёков крови, указывающих на ранение… Складывалось впечатление, будто Бриан, сам бросил шлем, так необходимый в сражении. Сапфон взял шлем трибуна и, хлопнув по плечу беседовавшего с ним воина в знак одобрения их действий, пошёл наверх. Переступая через лежащих, поверженных людей, он вышел в полость башни и стал подниматься выше, миновав ещё один этаж, на котором и размещался основной механизм ворот, и в который можно было попасть и с другой прилегающей башни. Но, не входя внутрь, он стал подниматься наверх и вышел на площадку крепостной стены, между башен ворот. Он подошёл к бойницам и выглянул из-за них наружу… Внизу, он увидел примерно сотню конных. По виду они мало чем отличались от карфагенской конницы. Такие же крупные кони, такое же оружие. Лишь зелёный кусок материи, в виде платка, перевязанный вокруг шеи всадников, говорил о принадлежности их семье «змей», как они сами себя назвали. Сапфон, находясь на высоте почти тридцати локтей, не сразу высмотрел того, о ком ему сказали снизу!

– Вот так встреча?! – раздался голос снизу, – Действительно, нельзя предугадать, где пересекутся дороги давнишних приятелей!

– Дуфф?! Что же ты, от имени Спендия, прибыв к городу, подаёшь теперь уже не твой сигнал!? – удивился громко Сапфон.

– Нет, Сапфон! Это мои ребята, остались там, у тебя за стеной! Выпусти их, по-приятельски! Я прибыл забрать их!… Да, теперь я понимаю, почему нам не удалось выполнить, казавшуюся такой легкой задачу – мой старый товарищ подставил мне подножку!

– Вот как, значит это ты, командовал нападением?

– Да, все было придумано великолепно! Но, я не знал, что мои друзья проникли в город?! – Всадник, весело, без злобы рассмеялся, – Мы, с тобой, прошли не одно сражение, Сапфон! Зачем нам проливать кровь друг друга! Не раз выручавших друг друга, в самых различных ситуациях! Клянусь Геркулесом, покровителем всех наёмников, я бы отменил нападение, узнай о вашем приходе с Брианом! Этот, управляемый злобными Керами, латинянин, убил моих лучших людей! Ах, сколько, теперь, пролито крови друзей! А, сколько, их поджарилось у ворот! – Дуфф прокричав это, огорчённо сплюнул, – А, может ты Сапфон, передумаешь, и перейдёшь к нам, под наши знамёна?! А? – Дуфф с надеждой, и улыбкой, смотрел снизу вверх на Сафона, стоявшего меж бойниц!

– Ты, что же, Дуфф? Предлагаешь мне измену Гамилькару?! – отреагировал на предложение Сапфон, – Тебе ведь известно, Дуфф, что я, воевал не ради денег?

– Да. Об этом говорили все в лагере! Но это, как раз, показывало тебя пешкой Баркидов! Но, я знаю твою историю! Поэтому, говорю тебе, что ты так же сможешь послужить и нам! Подумай, Сапфон?! Корку хлеба, я тебе обещаю! Больше ведь тебе ничего не надо?!

По бокам, Дуффа раздался громкий смех, переросший в хохот.

– Таких глупцов сейчас не найдёшь! – продолжил Дуфф, – А ваше дело проиграно! Ваше мясо уже отдаёт душком! Скоро, совсем скоро, вот эта рука, – Дуфф поднял свою тяжёлую руку, – будет прибивать вас к кресту!

– Громко сказано, Дуфф! Но пока, что твои товарищи и соратники, имевшие глупость поддержать этот мятеж, усеяли площадь ворот, своими уже коченеющими телами! – Громко, чтобы его слышали как можно дальше, прокричал Сапфон, – Но, тебе, я не буду, в отличие от твоего предложения, предлагать перейти на нашу сторону! Ты слуга жёлтого металла! И тебе не ведомо слово честь!

Слова о потерях накрыли всех, кто только, что веселился внизу. Лицо Дуффа напряглось, и с него исчезла ухмылка. Теперь на нем проявился злой оскал.

– Что, ты этим хочешь сказать? Что все уже мертвы? Вы, что перебили всех моих людей? – выкрикнул он.

– Ещё нет! Но дело движется к этому! Ты, что хочешь присоединиться? Мы можем открыть тебе ворота? – Теперь улыбался, Сапфон.

– Зря улыбаешься, Пешка Гамилькара! Когда я, буду прибивать тебя к кресту, ты будешь мочиться от нестерпимой боли, что я тебе устрою! Поверь мне, так будет! Но оставим эти сентиментальности! Я прибыл сюда по другому поводу! Да и с тобой мне больше говорить не хочется! Но вот с Ганноном, у нас общий вопрос есть! Пусть на стену взойдёт Ганнон!

– Чего ради, Ганнону, говорить с тобой? Он тебя даже не видел ни разу! Ты для него как назойливая муха, стремящаяся сесть на арбуз!

– Меня он не видел, ты прав! Но со мной есть один человек, который ему будет очень интересен! И его жизнь весит на волоске! Пусть торопится. Он знает, о ком я говорю!

Сапфон мало понял слова Дуффа. Но поразмыслив, ответил:

– Ганнон, вряд ли сможет перейти эту площадь! Но, я передам ему твои слова сам! Что ты хочешь?

– Хорошо! – согласился Дуфф, – Тогда скажи ему, чтобы выпустил всех моих людей, через эти ворота! Иначе его молодой пташке будет конец! Он в курсе – о ком я!

Сапфон выслушал Дуффа и, повернувшись от прогала бойниц, пошёл спуску в башню. Он быстро, без остановок, спустился вниз по спускающейся лестнице и вышел на площадь перед воротами. Непривычная тишина ударила по слуху тысячника. Площадь, где недавно гремело оружие, затаилась в неопределённом ожидании! У одних промелькнула надежда на спасение! У других, надежда на прекращение сопротивления противника и сдачу его в плен! Люди, совсем недавно убивавшие друг друга, как взбесившиеся собаки, услышав такой знакомый за долгие годы службы в корпусе сигнал, подчинились ему автоматически, следуя своей безоговорочной, военной привычке к дисциплине «Железного корпуса»! Сапфон прошёл сквозь строй отряда Бриана, попутно хлопая близко знакомых ему воинов, ободряя их и радуясь, что они живы! На его лице отразилось счастье, что Гарпии и Керы, не добрались до них своими ненасытными зевами клыков и когтей, которыми они вырывали жизненные силы, у раненых на поле сражения. Он вышел к мятежникам и огляделся… Здесь были другие лица и царило иное настроение, совсем по-иному встретившее Сапфона. Глаза, многих, которых Сапфон знал по корпусу, были потухшими и забиты обречённостью. Они, отводили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом, расступаясь перед ним и пропуская его, сквозь своё скопление… Лишь некоторые пытались заговорить с ним… Так он миновал всю площадь и вышел к фаланге «священников». Те расступились, и он увидел свиту Ганнона, что хорошо определялась, так как рядом с ним стоял знаменосец, на штандарте которого был расписанный серебром холм Бирсы. Сапфон отправился к знамени…

Ганнона он увидел сразу. Тот, в свою очередь, с недоумением по поводу остановки сражения и возникшей, вследствии этого, надеждой отреагировал на его приближение.

– Что там, тысячник? Враг сдаётся? – Лицо Наместника было полно ожиданием на быстрое прекращение противостояния и сдачу «змей». Это давало ему надежду и веру, как можно скорее, узнать хоть что-то, о судьбе дочери!

Сапфон подошёл к Наместнику, почти вплотную…

– Наместник Ганнон! Пришла информация с той стороны стены, где находится военачальник этого отряда, некто Дуфф Он родом с Саламиса и воевал в корпусе с Гамилькаром, семь лет!

– Что ему надо? – перебил Сапфона, находящийся с ним рядом человек. – Нам совершенно не интересны его прошлые заслуги!

Ганнон посмотрел на него и этот взгляд, заставил замолчать его…

– Это его отряд заперт сейчас на площади! Я никогда бы не принял условий от таких как он, но он произнёс о твоей личной заинтересованности в его просьбе! Только поэтому, я здесь! – продолжал Сапфон, – Это условие касается, как он говорит, какого-то близкого тебе человека!

При этих словах, Ганнон, переглянулся с человеком, перебивавшим Сапфона, и краска заинтересованности залила ему лицо. Лицо его наполнилось тревогой и заметно побледнело, он затаил дыхание…

– Так вот, – продолжал Сапфон, – он говорит, что у него находится человек, очень дорогой твоему сердцу. «Птенец» – как он выразился о нём. Его условия состоят в том, что в обмен его, мы должны выпустить из города оставшуюся часть мятежников?! – Закончил Сапфон.

У Ганнона подкосились ноги. В голове его пронёсся ураган мыслей. «Как они могли узнать о ней? Она в плену! Они схватили ее! Но как? Как они узнали? Ведь об ее приезде знало узкое, ограниченное количество людей!»

– Мы принимает эти условия! – без промедления принял решение Ганнон, – Как будет происходить обмен?

– Я не обговаривал это! – Ответил Сапфон, – Но тогда, раз действительно есть такой человек, и ты знаешь о нем, пусть будет так! Но прежде, чем откроем ворота, я хочу обратиться к ним. Дело в том, что и среди них, есть люди, которых я хорошо знаю! После этого – кто захочет, покинет город!

Сапфон ушел обратно, через ряды фаланги…

– Крепись, Ганнон! – обратился к нему Сараф, – Надо, удостоверится, что это твоя дочь?!

Сараф выказывал другие чувства. На его лице была растерянность от этого известия! Это поставило его в какой-то внутренний тупик… И он усиленно пытался решить его в размышлении…